Периодически в своей практике мне приходится сталкиваться с синдромом годовщины. Что ж это за зверь такой? Синдром годовщины — это серьезные события (смерть, болезни, потери, свадьбы, рождения, конфликты и др.), повторяющиеся в роду с определенной временной закономерностью. Например, раз в год или несколько лет, по определенным датам и т.п.
В подобных случаях при исследовании семейной системы выявляется непринятое членами рода в прошлом событие, например, рождение ребенка, смерть, женитьба, развод. Синдром годовщины отличается от простого совпадения тем, что, во-первых, события, происходящие в эти даты, имеют место быть не в одном поколении, а в нескольких. Во-вторых, он связан со значимыми событиями: рождением, смертью, свадьбой и пр.
В-третьих, мы как будто чувствуем в этом случае какой-то рок или невозможность поступить по-другому, т.е. что-то предопределенное.
История о синдроме годовщины из моей практики.
Это письмо одной моей клиентки, которое она мне написала перед нашей личной встречей (детали по понятным причинам изменены). Я была слегка потрясена.
«Лучше не читайте, это очень тяжело. (Как вам начало? «Не читайте» – т.е. рассказать хочется, но очень трудно, тут явно какая-то страшная тайна.) Когда моей бабушке было 22 года, она совершила ужасное преступление… 47-й год, голодное время, она молодая девушка без родителей. Жила с парнем, он вроде ее любил, а потом, когда узнал, что она забеременела, начал пить и бить ее. Ушла она от него беременная на большом сроке, пошла в лес, начала вызывать у себя преждевременные роды разными способами, тяжелое поднимала, ширяла там себя, чуть не погибла от потери крови. Но девочка все равно родилась, живая. Бабушка и оставила ее умирать в лесу. После войны аборты были запрещены по Сталинскому указу, за это могли в тюрьму посадить. Дело на бабушку все же завели, ведь многие односельчане видели, что она ходила беременная, потом куда-то ушла и пришла уже не беременная и без ребенка. Легко было догадаться, куда этот ребенок делся. Вели расследование, но бабушку почему-то не посадили, оправдали. Потом прошло несколько лет, она уже уехала из деревни в город, там познакомилась с моим дедушкой. Они долго не могли иметь детей, и вот чудом через девять лет родилась моя мама. Она у них единственный ребенок, потом детей не было, как ни старались. Обо всем этом мы узнали незадолго до бабушкиной смерти. Тогда я и стала проводить параллели. А их оказалось не мало. Все женские несчастья в нашей семье теперь получили какое-то объяснение.
Я продолжу. Потому что то, что было потом, тоже важно.
В молодом возрасте маме вырезали миому, она пережила тяжелую гинекологическую операцию. Ей как раз тогда исполнилось 22 года. Это было еще до папы.
Мальчики у мамы не выживали, когда она беременела, только девочки. Нас у мамы трое, все три девочки. Я младшая.
У старшей сестры в 22 года была внематочная беременность. Труба лопнула, началось воспаление, ее еле вытащили с того света.
Вторая моя сестра в 22 года родила ребенка. И после родов ей начало казаться, что она может его убить. Лечилась она около года и у кого она только не лечилась: и у психиатров и по бабкам ходила и в церкви причащалась. Ее положили в психиатрическую больницу. Мы думали, всё, с ума сошла. Но через год все прошло само собой. Она до сих пор с болью вспоминает этот период. Прошло десять лет.
Мне сейчас 22 года. До этого по-женски ничем не мучилась. Забеременела в 21 год, за месяц до своего дня рождения. Исполнилось 22 – и понеслось. Болею всем, чем можно: грипп, пневмония, тяжелейшая кишечная инфекция, антибиотики сильные. И это все в первом триместре беременности. Потом у меня все вреде бы устаканилось, началось у еще неродившегося моего ребенка. В 19 недель я чуть не потеряла ребенка, шейка начала открываться, чудом увидели, зашили. Потом начались жуткие отеки, давление очень высокое, ходить вообще не могла, только лежать. В 28 недель – отслойка плаценты. Через месяц мне рожать. А я так боюсь. Я столько пережила за эту беременность. Боюсь, что будет, когда придет время родов? Уже поначиталась в интернете всяких ужастиков на тему родов… Что делать?»
Мы начали с того, что установили внутренний контакт с умершей бабушкой и убитой девочкой. Потом пытались разделить Я бабушки и Я внучки, так как в бессознательном моей клиентки они были слиты. Подробно работу описывать здесь не буду, но просто скажу, что через месяц моя клиентка родила здорового ребенка. Все прошло нормально.
Что здесь было важно сделать? Нужно было обратиться внутрь себя, найти путь к исключенному родственнику (в данном случае убитой во младенчестве тете и также к бабушке). Самое главное – найти им место в своем сердце, признать право на то, что они относятся к семейной системе и с уважением относиться к их судьбе.
Интересно, а почему дочери, т.е. маме моей клиентке досталось от семейной системы меньше, чем внучкам? Об этом дальше.
Бабушки и дедушки, внуки и внучки.
В своей практике я часто замечаю, что люди чаще берут на себя что-то из судеб дедушек и бабушек, нежели из судеб пап и мам. Об этой теме мало говорится в исследованиях психологов. Но все же есть какая-то информация. Передача наследства происходит примерно по такой схеме.
Травматический опыт в поколении 1 → Нарушение привязанности в поколении 2 + увеличение риска травматизации → Нарушение привязанности в поколении 3 + очень высокий риск травматизации (и это приводит к повышенной степени слияния).
Поэтому особенно важно обратить внимание на то, что происходило в жизни ваших бабушек и дедушек. Как в нашей истории. У бабушки был травматический опыт – убийство ребенка. Этот травматический опыт не был полностью осознан, но он привел к нарушению привязанности, т.е. бабушка была холодной мамой и главное для нее – это было накормить и напоить свою дочь (маму клиентки). Клиентка мне потом об этом рассказывала. Маме не хватало любви ее мамы, она была этим травмирована. И сама не могла выражать свою любовь дочерям иначе, чем через крик. Выросшие в скандале девочки были еще более травмированы, чем их мама и это привело к повышенной степени слияния. Т.е. девочки выросли, но, будучи взрослыми женщинами, жили жизнью своей бабушки. Так что в их жизни неосознанно было две центральные фигуры: бабушка и ее убитая дочь.